 Кейнсианство выглядит политически соблазнительным рецептом, однако в истории нет случаев, когда оно выводило страны из кризиса. И нас не выведет
На прошлой неделе экономический кризис стал общепризнанным статистическим фактом: Росстат зафиксировал падение промышленного производства в ноябре на 10,8% по сравнению с октябрем («Эксперт» зафиксировал промышленный спад месяцем раньше, см. expert.ru, рубрика «Макроиндикаторы» [1], благодаря использованию более корректных методов сезонной корректировки, всегда более точно коррелирующей со всеми возможными индикаторами состояния бизнеса). Кроме того, по данным Росстата, совокупная прибыль крупных и средних российских предприятий в минувшем октябре снизилась в 8,4 раза по сравнению с октябрем прошлого года.
На этом фоне правительство объявило о новой антикризисной мере — адресной поддержке важнейших российских предприятий. На федеральном уровне речь идет о 300 предприятиях, которые, по словам премьера Владимира Путина, «производят более 85 процентов ВВП страны». Кроме того, региональным властям предоставлено право оказать адресную помощь основным предприятиям в своих губерниях, так что «в целом создаваемая на федеральном и региональном уровнях система должна охватить деятельность не менее полутора тысяч предприятий».
Впрочем, в конце прошлой недели вице-премьер Игорь Шувалов уточнил, что пока количество спасаемых предприятий ограничится полутысячей: 200 федерального уровня плюс 300 региональных. При этом вице-премьер отметил, что «список остается открытым и может расширяться».
Пока более или менее понятны лишь критерии признания предприятий системообразующими на федеральном уровне. По словам Путина, «это предприятия с годовым оборотом более 15–16 миллиардов рублей, числом работающих более 4 тысяч человек, это так называемые градообразующие предприятия, то есть такие, на которых работает более 30 процентов жителей населенного пункта из числа трудоспособного населения». Позже министр финансов Алексей Кудрин назвал еще одну категорию потенциальных получателей помощи — предприятия оборонки «с особыми видами технологий». Игорь Шувалов, в свою очередь, уточнил, что системообразующее предприятие должно находиться в собственности резидента и работать на территории России, а к категории системообразующих помимо упомянутых выше будут отнесены еще и «предприятия инфраструктуры и жизнеобеспечивающие, предприятия с перспективными и уникальными технологиями, а также предприятия, обеспечивающие международные обязательства и договоры». Плюс к этому Шувалов особо упомянул в качестве возможных получателей госпомощи крупные розничные сети и строительные компании, в проекты которых вложилось большое количество дольщиков, поскольку «их закрытие может привести к социальной напряженности». Кроме того, вице-премьер сообщил о включении в список системообразующих предприятий нефтяных компаний.
Таким образом, наряду с традиционным набором предприятий агропрома (специально упомянуты Алексеем Кудриным), оборонки, угольной и металлургической промышленности (как правило, градообразующие), нефтяной (упомянута Шуваловым), газовой (имеет обязательства по международным поставкам) отраслей, а также девелоперов с ритейлерами шанс на помощь впервые получили предприятия, имеющие передовые или перспективные технологии.
Как заявил Владимир цена нефти 50 долларов за баррель плюс позитивный эффект от правительственных мер по поддержке экономики), рост пенсий в номинальном выражении в 2009 году составит 35%, а уже в декабре 2008−го фонд заработной платы бюджетников вырастет на 30%. В результате «рост реальных доходов населения ожидается на уровне 2,5 процента, который будет поддержан ростом заработных плат в бюджетной сфере и ростом пенсий». Благодаря этому, а также госинвестициям в экономику рост ВВП в следующем году должен составить 2,5%. Другими словами, основой экономического роста в 2009 году должны стать госрасходы и расходы граждан, чьи доходы напрямую зависят от государственных выплат.
От кейнсианства до стагфляции
Кейнсианство традиционно считается одним из лучших рецептов вывода экономики из кризиса. Похоже, именно так сегодня действуют правительства Западной Европы. Однако есть ли аргументы в пользу эффективности этого рецепта в экономической истории? Чаще всего в качестве примера эффективности этой политики приводится Великая депрессия. Однако, во-первых, общественные работы, контроль за заработной платой и уровнем цен во времена Великой депрессии не вполне соответствуют кейнсианским рецептам, так как они не вели к росту спроса. А во-вторых, они не сработали. Одни специалисты считают, что именно эти меры привели к тому, что Великая депрессия растянулась на многие годы; другие просто констатируют тот факт, что, начавшись в 1929 году, Великая депрессия, при некоторой поддержке спроса и нулевой цене денег, закончилась только с началом Второй мировой войны. Можно вспомнить и другой пример длительной рецессии — японской: несмотря на нулевую ставку рефинансирования, она продолжается уже двадцать лет.
Можно обратиться и к собственному недавнему опыту. В начале 2005 года денежные доходы населения составили чуть больше 2,7 трлн рублей, во втором квартале 2008−го — уже 6,2 трлн с лишним. Налицо рост в 2,3 раза. А производительность труда за это время выросла только в 1,3 раза. Фактически это означает, что рост зарплат в России уже с начала 2006 года не имел никаких экономических оснований (подчеркнем, мы специально взяли за точку отсчета начало 2005 года, чтобы полностью исключить «компенсирующий» рост зарплат после кризиса 1998 года). Грубо говоря, почти 2 трлн рублей совокупной зарплаты, полученной россиянами за последние три года, были «халявой». Причем, по свидетельствам аналитиков кадровых агентств, тон в зарплатной гонке задавали госкорпорации.
Дело, впрочем, не в том, кому досталась основная масса этой «халявы». А в том, что, с точки зрения приверженцев стимулирования спроса, следствием раздачи этих незаработанных денег должен был стать бесконечный рост, а в реальности мы имели рост импорта, плохо обеспеченных потребительских кредитов, инфляцию основных производственных ресурсов и в конечном итоге — текущий кризис. Выхолащивание серьезных экономических теорий до простых схем: «чем меньше в экономике денег — тем ниже инфляция» или «чем выше доходы — тем больше потребление — тем активнее производство» — очень удобно для объяснения своих идей аудитории, не желающей вникать в экономические детали. Но схемы эти не работают. Реализация идей о раздаче денег населению могла бы быстро привести только к росту импорта, но не приведет. Поскольку на фоне падения нашего экспорта у нас не будет шанса удовлетворить спрос импортными товарами, а для существенного увеличения объема внутреннего производства потребуется какое-то время. Инфляция, да. Такими мерами она могла бы быть поддержана. Но нужно ли нам это? Тем более сегодня, когда в принципе мы имеем шанс быстро снизить инфляцию ниже 10% годовых. Если уж и раздавать сегодня деньги, так тем, кто готов инвестировать их в производство, то есть бизнесу. Тогда можно ожидать и роста выпуска, и стабилизации безработицы, и непродолжительного снижения уровня жизни в стране. А дальше доходы должны расти — сначала медленнее производительности труда, чтобы обеспечить накопление капитала, а потом вровень с ней.
Альтернативой «упрощенному кейнсианству» является активная поддержка бизнеса. Например, хотя бы временное (в виде налоговых каникул) снижение НДС и, возможно, ЕСН — самых тяжелых в сложившейся ситуации налогов для производителей. Это будет реальная поддержка для всех российских производителей. Есть и другой путь. «Власти — а у кого сейчас еще деньги-то есть? — должны инициировать какие-то госзаказы, создавать рабочие места, — уверена Елена Матросова. — Речь должна идти не о точечной поддержке градообразующих предприятий, а о поддержке городов и поселков, в которых они расположены. У нас ведь сформированы гигантские запасы денег в том же фонде ЖКХ, в Инвестфонде. Так начните сейчас реализовывать программу ЖКХ, модернизировать инфраструктуру! Это создаст спрос и на трубы, и на теплоизоляцию, и на клапаны-винтики разные. Мы подсчитали: в результате модернизации издержки от всяких аварий и обычных утечек можно сократить на 40 процентов. Это колоссальные экономические эффекты».
|
